...и до сих пор не могу вытряхнуть из ушей "Минареты над Парижем". Хуже полечки, чесслово. А "минареты" всё крутятся в голове и причудливо видоизменяются:
Третий день молчат частоты Городов и стран иных: Пролетели самолёты - Не осталось под ними живых Пролетели самолёты - Не найдёшь теперь живых.
Не мое, но совершенно гениально... Чего ждать в день когда совпадают День влюбленных, масленица и прощеное воскресенье? "Прости, дорогая, я тебе изменил, но все равно я тебя люблю. Съешь блинчик, полегчает."
Слова, если надо кому)) Есть ночь на полный бред Лишь ночь и все привет Кто что кому сказал Чьи руки в руки брал Двоим снесло чердак И в том был Божий знак Что промеж нас с тобой Все шло само собой От неба помощи ждать если затупим Чтоб все за нас решать да, ну блин Лишь ночь на чудный миг Коснись меня - начни Лишь ночь на стон и крик И отходняк Все эти десять дней Краснее и синей Мы обещали быть Мы были в любви От неба помощи ждать если затупим Чтоб все за нас решать да, ну блин
Мой Бог Ты знал, что нас черт дернул Ты знал, Что не по зубам ему Смешать в окрошку наши Сердца на эту ночь
От неба помощи ждать если затупим Чтоб все за нас решать да, ну блин
Во сне был лифт. Он поднял меня до самого верха - то ли 16, то ли 20-го этажа. А дальше шахта лифта сужалась, и лифт не пролезал. Поэтому лифт отправился вниз, а я полез выше по приставной лестнице, засунутой в шахту. На самом деле эта шахта была дуплом дерева, и кверху она закономерно сужалась. Последний десяток метров мне пришлось протискиваться, весь испачкался в древесной трухе, а на выходе ещё и смолой перемазался... удивительно, как я вообще пролез, голова ещё ничего, а вот плечи и бёдра еле прошли. Вылез на пол, высота - этажей тридцать-сорок, пол фанерный. Ощущения - как в сказке: чем дальше - тем страшнее. Комнатка шесть на семь метров, три метра высотой, одна стена стеклянная. В ней дверь, выхожу туда. Там комнатка чуть побольше, но из стекла на стальных балках. Я так подозреваю, что фанерка тоже была на них. В стеклянной комнате группа детишек 12-16 лет занимается каким-то боевым искусством во главе с молодой женщиной-сенсеем. Синхронно отрабатывают удары ногами. Смотрю вниз - фигассе высота... снаружи - эдакая полубесснежная зима, в воздухе снег есть, но на сухой земле его почти нет, сразу же ветром уносит. Мне надо на другой конец комнаты, в следующую дверь. Я знаю, что там меня ждёт моя группа, с которой мы будем заниматься... не помню чем. Но не боевыми искусствами точно. И я знаю, что мне скажет преподаватель, если я опоздаю. Пытаюсь пройти поперёк комнаты, не попав под удар ничьей ноги и никому не помешав... просыпаюсь.
Что делать, если ваш родственник оказался графоманом?
Ко мне часто приходят письма, в которых меня спрашивают - что делать, если друг или родственник оказался графоманом? По мере сил я стараюсь давать ответы. Поскольку они могут быть полезными широкому кругу людей, возьму на себя смелость процитировать некоторые...
1. "Недавно я узнал, что мой хороший друг - графоман. Что мне делать? Теперь я боюсь, что его интерес ко мне не дружеский, он хочет, чтобы я читал его тексты!"
Не надо так волноваться. Графоманы тоже способны на чисто дружеские отношения! Вам следует сразу, четко и ясно пояснить - вы не пишете книги, не читаете их и не собираетесь этим никогда заниматься. Расскажите, что вас интересует рыбалка, футбол и песни группы "Король и шут". Очень вероятно, что после этого ваши дружеские отношения сохранятся, а ваш друг, напротив, почувствует к вам уважение и никогда даже в мыслях не станет читать вам свои тексты!
2. "Мой брат - графоман! Скажите, это лечится?"
Увы, нет. Причины порождающие графоманию неизвестны, вероятно - они генетические, хотя версию падения на голову в младенчестве тоже нельзя сбрасывать со счетов. Считается, что пять процентов взрослых людей страдает графоманией, а еще пять пробовали писать в юности. Некоторые ученые предполагают, что обрубание пальцев и отрезание языка способно эффективно бороться с этим недугом - но увы, закоренелый графоман все равно не исправится.
3. "Графомания - это болезнь или норма?"
В разные времена придерживались разного мнения на этот счет. К примеру в античности графомания вовсе не считалась пороком, ей предавались и философы, и простые воины. Но уже в средние века графоманов сжигали на кострах, а в фашистской Германии - сажали в концлагерь. В советское время графоманы-мужчины тоже подвергались преследованию - их называли тунеядцами и сажали в психушку. А вот женщин-графоманок при советской власти называли поэтессами и не обижали.
В наши дни западное общество очень толерантно к графоманам. В мусульманских странах их преследуют. А вот у нас ситуация двойственна. С одной стороны, Конституция разрешает каждому писать книги. С другой - мэр Москвы из года в год запрещает графоманам издаваться.
4. "Опасны ли графоманы для общества?"
Как правило, нет. Опасность представляют лишь агрессивные графоманы, которым удалось издать свои книги. Но многие графоманы даже не помышляют об этом, а пишут "в стол".
5. "А правда ли, что графоманы опасны для детей?"
Это тоже неверно. Для детей опасны графоманы, пишущие детские книги. Они усыпляют бдительность ребенка яркими красивыми обложками, словами, что "Гарри Поттер тоже вначале был книгой, уже потом сняли фильм" - после чего набрасываются на ребенка и принимаются читать ему свои творения! Если вы подозреваете человека в детской графомании, не оставляйте его наедине с детьми, а самое главное - не допускайте к работе в детских учреждениях, особенно учителем литературы!
6. "Говорят, что многие великие люди были графоманами."
Да, особенно часто это проявлялось на склоне лет. Седые суровые полководцы, которых никто не мог в подобном заподозрить, злобные желчные финансисты, успешные беспринципные политики - все они на старости лет становились графоманами...
7. Зависит ли количество графоманов в обществе от благосостояния граждан?
Никакой зависимости нет. В богатом обществе графоманами становятся от скуки и пресыщенности, в бедном - надеясь таким путем выбиться к лучшей жизни...
UPD по советам из зала:
8. Правда ли, что каждый критик - латентный графоман?
Нет, вовсе не обязательно! Но правда в том, что изрядное количество критиков - форменные пидорасы!
9.Верно ли, что многие религии запрещают графоманию?
Да, совершенно верно. Но при этом надо признать, что множестве религиозных деятелей были заядлыми графоманами. Особенно это распространено в католической церкви, говорят, что даже среди Пап было несколько убежденных графоманов...
10. Какие пословицы и поговорки сложены о графоманах?
Один раз — не графоман. От эстета до графомана — один шаг. Аноним — хуже графомана! ____________________________________
Однажды мертвой и безмолвной черно-белой ночью, спасаясь от бессонницы и скуки, бывший капитан Ичимару поднялся на одну из плоских крыш Лас Ночес и обнаружил, что бессонница нынче поразила не его одного. Подобно покосившимся лунным часам, упиралась в небо Санта-Тереза. А на циферблате этих стихийно образовавшихся часов сидел Нноитора Джируга, пятый Эспада, и, подтянув колени к подбородку, рисовал что-то длинным костлявым пальцем. - Отличный вечер, - сказал Ичимару светским тоном. Обширный опыт общения с разными психами подсказывал ему, что типов вроде Нноиторы - легковозбудимых и с быстрой реакцией - лучше оповещать о своем появлении с расстояния, значительно превышавшего длину их оружия. Нноитора искоса взглянул на него, пробормотал что-то о том, что нигде, блин, нельзя посидеть спокойно, и вернулся к своим экзерсисам. Ичимару приблизился и заглянул ему через плечо. Круги и загогулины, которые Нноитора рассеянно чертил в песке, принесенном ветром из пустыни, наверное, многое могли бы сказать психиатру, но и Ичимару, не имеющий специального образования, понял из них достаточно. - Мне кажется, друг мой, - сообщил он доброжелательно, - тебя что-то беспокоит. Нноитора поднял голову. На лице его, отметил про себя Ичимару, лежала печать глубокой и сосредоточенной задумчивости - выражение, обычно ему не присущее. Здесь явно крылось что-то интересное. - Беспокоит, - ответил Нноитора. - Только найдешь уединенное место, чтоб сесть и подумать, как сразу кто-нибудь припрется с кретинскими комментариями. - А о чем ты думаешь в этот поздний час, друг мой? - вкрадчиво спросил Ичимару. - Откройся мне. Кто знает, вдруг я смогу тебе помочь? Одна голова, как известно, хорошо, но когда в ней дырка... Повисла пауза: единственный глаз Нноиторы сверлил собеседника подозрительным взглядом. Ичимару в ответ улыбнулся своей самой искренней и дружеской улыбкой, и это, как всегда, помогло. Его сочли достойным доверия. - Я думаю, - сказал Нноитора, - можно ли так оторвать человеку голову, чтобы мозги вытекли через естественные отверстия. До сих пор Ичимару Гин считал, что не существует вопросов, способных поставить его в тупик. Он ни на мгновение не замешкался с ответом, когда лейтенант Кира Изуру спросил, какого цвета у него глаза; не растерялся, когда Рангику, поигрывая тяжелой сковородой, некстати попавшейся ей под руку, поинтересовалась, где он пропадал последние десять лет; проявил чудеса реакции и изобретательности, когда владыка Айзен осведомился, куда девались средства, выделенные на ремонт Лас Ночес. Но сейчас он замолчал и молчал долго. А когда все-таки отверз уста, его ответ вряд ли можно было назвать блестящим. - Понятия не имею, - сказал он. - Ради всего Уэко Мундо, почему тебя это интересует? - Так просто, - пожал Нноитора плечами. - Подумалось... Ичимару еще раз взглянул на рисунок на песке: прежде ему показалось, что здесь изображено нечто, напоминающее ёкая Чебурашку из далекой страны России, но теперь, когда он узнал, какие своеобразные вопросы мучают художника, в этих незамысловатых линиях ему виделось что-то страшное и отвратительное. "Богохульные геометрические фигуры", - всплыло в памяти выражение из давно прочитанной книги. - Удивительно, - молвил он, поскольку воцарившееся молчание угнетало. - И правда, вот так живешь-живешь, занимаешь разум какими-то мелочами и совершенно не задаешься подобными вопросами. А потом вдруг задумаешься - и все, ни о чем другом уже думать не в состоянии. М-да. Пожалуй, отныне я тоже буду в поте лица размышлять на эту тему. Э... ну пока-пока! И он ушел с крыши: общество задумчивого Нноиторы отчего-то стало ему тягостно.
Но сон бежал его этой ночью: стоило Ичимару закрыть глаза, как на внутренней стороне век немедленно проступала оторванная человеческая голова, сочащаяся мозгом из естественных отверстий, и осененное мыслительным процессом бледное и и хищное лицо Нноиторы. Новый день не принес ему облегчения. За что бы Ичимару ни брался, чем бы ни пытался забыться, призрак оторванной головы с мозгами довлел над ним, словно злокозненный рок. Отсиживая обязательное ежедневное чаепитие с Эспадой, он не мог не отметить неприятных взглядов, которые Нноитора нет-нет да и бросал в его сторону с дальнего конца стола. Это были тяжелые, пристальные взгляды человека, готового экспериментировать. "Этот Нноитора, - думал Ичимару, (он уже был готов думать о чем угодно, лишь бы не об оторванной голове), - он ведь даже на фоне арранкаров, мягко говоря, выделяется. Маньяк, абсолютно чуждый осторожности и, что называется, без тормозов. А эти слухи про него и бывшую третью Эспаду? Говорят, он напал на нее сзади и раскроил череп просто потому, что не смог придумать другого способа поднять их отношения на новую ступень развития..." Кстати, интересно, видел ли он ее мозги. К концу дня он понял, что превращается в параноика: ему все время мерещились шаги за спиной и негромкий скрежет, который могла бы издавать Санта-Тереза, если бы кто-нибудь волок ее по полу. Владыка Айзен отметил, что он как-то осунулся. Ичимару подумал, не излить ли ему душу, но решил, что не стоит: владыка и так пребывал в непрерывном унынии из-за своих подопечных, и жестоко было бы удручать его еще больше. На ночь он подпер дверь креслом, чего прежде не делал никогда в жизни. Но и это не принесло покоя.
Под угольно-черным небом ночного Уэко Мундо, на белом, словно кость, песке сидел Нноитора Джируга, пятый Эспада, и задумчиво чертил пальцем круги. Его характерный воротник сиял в ночи, как маяк, так что Ичимару заметил его издалека. - Друг мой! - крикнул он, торопливо шагая по песку, - пожалуй, я могу тебя порадовать. Твоя проблема решена! - Да? - спросил Нноитора, подняв голову. Ичимару чувствовал, что улыбка у него выходит несколько натянутая, но это было лучшее, что он в данный момент мог. - Меня глубоко тронул вопрос, над которым ты размышляешь, - продолжал он, - поэтому я произвел некоторые изыскания: полистал анатомическую энциклопедию, а также прибег к волшебному средству, которое на Грунте называют "Интернетом". И теперь могу заявить тебе со всей ответственностью: оторвать голову так, чтоб из нее потекли мозги, нельзя. Никоим образом. Так что можешь больше об этом не думать. Некоторое время над пустыней царило молчание. - Жалко, - сказал Нноитора наконец. - Что поделать, жизнь сурова, - ответил Ичимару сочувственно. - Но на самом деле, - сказал Нноитора и нарисовал на песке очередную загогулину, - это меня больше не интересует. Я уже думаю совсем о другом. - Да? - спросил Ичимару, и какое-то недоброе предчувствие шевельнулось у него в груди. - И о чем же, позволь спросить, ты думаешь теперь? Оценивающий взгляд скользнул по нему вверх-вниз. - Да вот, - сказал Нноитора, - думаю, можно ли так вырвать позвоночник...
Господа, это видео одним махом заставляет срать кирпичами и "славика незаменимого", и всяких там скалодромистов/doZoRных, а уж люди, придумывающие демотиваторы про "эту страну не победить", и вовсе должны удавиться от огорчения.
"Слово "сказал" - единственный синоним к слову "сказал", и злоупотреблять им не стоит. Если не можешь справиться со словом, лучше вообще его не использовать. Покажи персонажа в действии, затем переходи к диалогу... а повторять "сказал" да "сказал" совсем необязательно" Ричард Бах. "Хроники Хорьков. Хорёк-писатель в поисках Музы"
Корабль Одиссея медленно приближался к самому большому из Сиренузских островов. Грести никто не хотел, все моряки столпились у борта и отчаянно щурились в сторону холмика, на котором сидели сирены. Время от времени мужчины, забывшись, отпускали скабрезные шуточки и тут же с досадой цокали языками: как только острова показались на горизонте, предводитель приказал залепить уши воском. Все с завистью поглядывали на двух ионийских матросов, владевших языком жестов: те оживлённо махали руками, складывали пальцы в замысловатые фигуры и гнусно хихикали. Одиссей ёжился и шевелил затёкшими конечностями. Стоять у мачты было весьма неудобно: шероховатая поверхность успела натереть спину, и от солёных брызг саднило кожу, а ремни врезались в запястья и лодыжки. Но волшебная музыка нептуновой арфы, расположенной где-то у берега, заставляла забыть о мелких неприятностях. Волны, словно ласковые пальцы музыканта, перебирали сухожилия неведомого морского зверя, натянутые поперёк костяного ящика; чуть приглушённая мелодия порождала в сознании колдовской мир океанских глубин, населённый красочными причудливыми обитателями... Нежные голоса сирен становились всё более отчётливыми, уже можно было разобрать отдельные слова. Наконец днище зашуршало по песку, корабль чуть покосился и замер. Одиссей мельком отметил, что чайки, клубящиеся в небе над другими островками, держатся от этого берега на почтительном расстоянии. Однако обдумывать подобную несуразность у него не было ни малейшего желания: итакийца ждало редкое удовольствие, недоступное для других смертных. Изголодавшиеся по общению с женщинами моряки пожирали глазами пышные формы обитательниц острова, но приказ своего предводителя выполняли беспрекословно: на берег ни ногой. Сирены тем временем сидели рядком, спокойно нанизывали ракушки на тонкие водоросли и пели так красиво и слаженно, что дух захватывало. Одиссей затаил дыхание, навострил уши и начал вслушиваться. — ...прыщик белёсый вскочил на моей ягодице, на левой... — разобрал он слова одного из самых пленительных голосов. Озадаченный герой встряхнул головой и вытянул шею в сторону певиц. — Это субстанций обмен, — начала выводить в ответ другая, — виноват, коль ты в тягости долго... — Надо ль снимать чешую на осмотре, коль лекарь — мужчина? — затянула своё сидевшая рядом приземистая смуглянка. — Всеми местами краснеть мне приходится в каменном кресле... Её напев тут же перекрыли другие голоса изумительной красоты: — ...и от испуга тотчас мышцы знаете где сократились?.. — ...в грудь заложила она для объёма четыре медузы... — ...прямо по коже угри, в серых точках, расширены поры... Брезгливо скривив губу, Одиссей отвёл взгляд и от души сплюнул на палубу. Он уже начинал жалеть о своей хитроумной идее. Остальной экипаж с удовольствием любовался стройными фигурками, а вкрадчивые голоса сирен в это время медленно заползали через ухо в голову героя и ощупывали изнутри его череп своими клейкими усиками, вызывая нервную дрожь... — ...как поцелует меня, сразу ниже пупка сладко ноет... — ...ощупью не распознать, где там груди, а где ягодицы... — ...нет, не бывает, увы, у тритонов растяжек на бёдрах... — ...раньше волосики тут, на подмышках, курчавыми были, а от бальзама того распрямились они в одночасье... Багровый от смущения Одиссей громко завопил, пытаясь докричаться сквозь воск хоть до кого-нибудь из команды, но воины в кои веки проявили усердие и запечатали уши крепко-накрепко. А голоса всё не смолкали: — ...там, где потело весь день, к ночи мелкая сыпь появилась... — ...значит, дельфины всегда от массажа простаты шалеют?.. — ...мой сладко-липкий малёк, медовунчик мой масенький, сюсик... — ...ох, у меня над хвостом во-от такой целлюлит, посмотрите... — ...всё-таки как хорошо, что у нас есть сообщество бабье... В голове у бедного Одиссея помутилось, и голова бессильно склонилась на грудь. К счастью, рулевой случайно оглянулся и увидел, что с хитроумным героем творится что-то неладное. Всполошённые матросы изо всех сил упёрли в песок длинные рукоятки вёсел, затем начали понемногу выгребать на глубину. Как только корабль отошёл от острова достаточно далеко, воины отвязали своего предводителя от мачты, бережно уложили на палубу и смочили ему губы на редкость кислым вином с острова Эола. Одиссей чуть шевельнул ресницами. Перед глазами мелькали светло-серые тени вперемешку с тёмно-серыми, в висках пульсировала тянущая боль. — Что с тобой? — спросил обеспокоенный рулевой. — Неужели напевы сирен повредили твой рассудок? — Поверь, наш рассудок не в силах вынести их песни, — прошептал Одиссей, и его глаза опять закатились под лоб.
***
Отдельная история:
— Девки, а может, они, мужики — не козлы временами?.. Фальшивая нота в общей мелодии прозвучала настолько неожиданно, что все оцепенели и медленно повернули головы. Широкоплечая сирена, сидевшая посередине каменной площадки, соскочила со своего насеста, подхватила с земли увесистую дубинку и быстро заковыляла к крайней участнице посиделок. Та боязливо съёжилась и закрыла лицо ладонями. Подойдя к нарушительнице гармонии, сирена внимательно осмотрела её со всех сторон. — Значит, хотите сказать, что вы нашего, женского полу? — грозно вопросила она. — Да! Разумеется, да! Я... э-э... настоящая... то есть... э-э... реальная ваша подруга!.. — проблеяла подозрительная особа неестественно тонким голосом и незаметно поправила сползшие чешуйки. Бдительная сирена поджала губы, покачала головой и постучала по ладони дубинкой. — Кто вам пароль сообщил и за пол ваш хвостом поручился? Крайняя покраснела, втянула голову в плечи и промолчала. Сирена нагнулась, сильно дёрнула за хвостовой плавник, и тот остался у неё в руках, обнажив волосатые ноги. — Видите, как мужики к нам на форум мечтают пробраться? — воскликнула сирена, держа хвост на отлёте брезгливо растопыренными пальцами. — Знайте же: каждый козёл здесь бессрочным карается баном! И она так приложила самозванку дубинкой по лбу, что та без чувств выкатилась за пределы площадки.
Атака печенегов Святобор был лучший из воинов Особой дружины. Хотя ему только исполнилось 14 лет, он уже был опытный ассасин и убил семерых. Это были неспокойные времена. России угрожали со всех сторон половцы, хазары и особенно страшные Печенеги, которые делали жестокие набеги на всю страну. Они уводили в рабство и насиловали, и мать Святобора тоже погибла от них. Юноша хотел отомстить и стал лучшим из лучших. Его заметили, и теперь каждый вечер он с остальной дружиной пировал на княжеской тризне. Князь окружал себя ассасинами, потому что Печенеги могли менять обличье, и князь доверял судьбу страны и безопасность только им. Принесли много еды, но Святобор был к еде совершенно равнодушен и ел очень мало. Выпив ковшик водки, он не расслабился, а пошел искать кого-нибудь подозрительного. Он предчувствовал сердцем тревогу. Князь заметил молодого ассасина и подозвал его сюда рукой. - Я хочу, чтобы ты позаботился сегодня ночью о моей дочке, только без глупостей, - сказал князь. Дочь князя царевна Всеволода стояла рядом с отцом. Она была очень стройная, с высокой торчащей вперед грудью и манящими острыми сосками, выпирающей из-под худых девичьих плеч. Она улыбнулась юному воину призывно и испытывающе, так что ассасин облизнул от мысли о неожиданной любви губы собственным языком. Всеволода сразу вошла в его сердце. - Отведешь ее сегодня ночью к знахарке, - сказал князь. - Я боюсь, что царевна проклята. Только ведьма, живущая в Квартале Гильдий, может сказать, так это или нет. Князь хотел сказать еще что-то, но Святобор тут понял, что он в опасности. И резко толкнул князя и девушку, так что те попадали со стола. Над ухом просвистела заточенная метательная звездочка, вонзившись в стену, сразу задымившуюся от сильного яда. Слуга, принесший кабана, зловеще ухмылялся. Святобор, изловчившись, пинком сорвал с него маску, под ней оказалось клыкастое лицо Печенега с горящими красными глазами. Не теряя ни секунды, Печенег запрыгнул на лежащего князя и стал делать то, зачем пришел, своим убийственным кривым кинжалом. Но Святобор не дал ему кончить: он сам лег сверху на Всеволоду, покрыв ее от врага своим могучим телом, и сильными пинками заставил Печенега убраться от его сюзерена. Оскалясь, зловещий монстр выхватил ятаган. Но удавка Святобора оказалась быстрее: она молиненосно свистнула в воздухе, как вспышка, и в зал вбежали дружинники князя. Печенег был мертв. Задыхающаяся Всеволода смотрела на своего нового друга с выраженеим восторга и благодарности. Потом увидела отца и отвела взгляд, смутившись своего неожиданного прорыва…